Спасибо, тренер!

….Наверное, старею. Начинаю вспоминать – в охотку, довольно часто, с подробностями и размышлениями. И тематика этих экскурсов в прошлое меняется: если раньше на память приходили, в основном, события – яркие и весёлые, то теперь пристальнее вглядываешься в людей, которые окружали, учили, оказывались, не ставя перед собой такой сверхзадачи, примером. А так как вся жизнь оказалась связана со спортом, то с благодарностью думаю о людях, давших путёвку именно в эту жизнь – тренеров. Я не один такой. Наверное, все, кто прошёл через спорт, испытывают только такие чувства к своим наставникам и даже через много лет на их юбилеи дарят им своё внимание.

…

Начиналось всё с плавания. У знаменитого Евгения Викторовича Тимофеева. Лет десять назад подготовил Пересказывать нет смысла, но не упомянуть о его фанатизме в работе невозможно. Он практически всё время проводил в бассейне. Бывало, бежишь часов в 6 утра на зарядку – «Здравствуйте, Евгений Викторович!» — он на тренировку идёт. Вечером после танцев из Комсомольского парка – «Добрый вечер, Евгений Викторович!» — он только с работы возвращается. И это – норма. Способность заразить воспитанников беспредельным фанатизмом, когда пловцы, дабы не терять время на дорогу, и жили в бассейне – норма. Уважение к ученикам, знание всех потребностей и желаний – тоже привычное дело. И получалось, что он – как отец родной.

Но плавание, несмотря на всю тренерскую гениальность Тимофеева, оказалось не для меня. Стал бегать. У Александра Ивановича Суринова. Нам, пацанам, с ним было весело и интересно. Добившись заметных успехов на всесоюзной арене, став мастером спорта СССР и рекордсменом Азербайджана в стайерском беге, он рассказывал, и немножко придумывал, интереснейшие истории. У него были друзья везде. И неудивительно – простой, компанейский, по-хорошему шебутной.

Вокруг него постоянно кипела достаточно весёлая жизнь. Когда мы летом уезжали тренироваться в лагерь «Звёздный», то наш шеф был в центре внимания и обслуживающего персонала. Нам с этого обожания то же кое-что перепадало. Например, Александр Иванович регулярно устраивал нам пир горой – приносил вечерком то кастрюльку мяса, то огромную банку сгущёнки. А тренировки? Тогда казалось, что все тренировочные планы рождались у него спонтанно и к серьёзной методике отношение имели весьма приблизительное. Но искренность, человечность, доброта компенсировали всё.

Да и результаты, удивительное дело, росли у всех его воспитанников. Для меня это закончилось тем, что, «засветившись» на всесоюзных соревнованиях, получил приглашение учиться и тренироваться в Москве. И вот, буквально несколько лет назад, на глаза попались мои тренировочные дневники тех, совсем давних лет. Кстати, именно Александр Иванович приучил записывать все тренировочные задания, и этому я неукоснительно следовал всю спортивную жизнь. И первый же взгляд, да и последовавший за тем тщательный анализ тренировок поразили. Всё было тщательно сбалансировано и методически безупречно выверено! И настроен был весь тренировочный процесс не на сиюминутный результат путём форсирования работы, а на бережную подготовку юного организма к будущим нагрузкам и серьёзным победам.

И ещё важный и щепетильный момент в тренерской жизни – расставание с перспективным учеником. Александр Иванович, узнав о моём приглашении в столицу, сказал:

— Лучше быть первым в деревне, чем последним – в городе.

Когда же я стал первым и в белокаменной, он искренне поздравил:

- Молодец, работай.

И вот оказался я в Москве, в спортинтернате. Пусть не смущает слово интернат — без преувеличения идеальные бытовые условия и 6(шести) — разовое – не в неделю — питание заслуживают отдельного разговора. Тренировался в знаменитой школе братьев Знаменских. Тренер – Борис Владимирович Валик. Интереснейшая, даже несколько импозантная личность. Если быть более точным, то он представлял собой удивительное, невероятное сочетание импозантности, достоинства и скромности. Плотный, ну очень представительный грузинский еврей с пышной шевелюрой. Как раз в пору нашего сотрудничества ему исполнилось 50, и всем своим образом жизни он опровергал байроновское

«…при слове пятьдесят любовь мертвеет,

Лишь пятьдесят червонцев, спору нет, -

Поистине прекраснейший предмет».

Молодая, на 20 лет моложе, жена – из воспитанниц. Потрясающий воображение ум. Стандартная и еженедельная ситуация: по воскресеньям всех бегунов на выносливость вывозили на автобусе на Куркинское шоссе. Это район Новогорска, где через несколько лет проложили олимпийскую велотрассу, прославившуюся ужасными подъёмами. От Стромынки, где мы собирались, до места тренинровочных 20–30 километровых кошмаров, минут 40 пути. И вот, лишь «вагончик тронется», кто-то молвит:

-Борис Владимирович, расскажите о ….

И просьбы были самые разнообразные – о лошадях, о звёздах, о машинах, о спорте… Всё, что угодно. И мы гарантированно слушали интереснейшую лекцию все дорожные полчаса. Разгадывание кроссвордов регулярно превращалось в издевательство над их составителями. Он сам продумал и соорудил сигнализацию для своего авто: машина стояла во дворе, а тревога – в квартире. Неслабо и сейчас такой охраной оборудовать своего железного коня. Но я то о событиях 30 летней давности. Увлекался музыкой, поэтому дома — классная аппаратура и фирменные – о, как круто в ту пору! – диски «Beatles», «Jesus Christ – Superstar», «Pink Floyd» и очень уважаемых им «Песняров»…

Впечатляли и биография, и родословная. Участвовал в Великой Отечественной войне, закончил операторский факультет ВГИКа, но после поступил в институт физкультуры и перешёл на тренерскую работу. Отчим в своё время работал директором Мосфильма, а всемирно известный кинорежиссёр Михаил Ромм (« 9 дней одного года», «Настоящий фашизм») приходился родным дядей. Тренерские разработки воплотились в интереснейшую книгу по методике детского спорта, изданную во многих зарубежных странах.

Однако, несмотря на спортивные успехи в столице, меня тянуло домой. Вернулся. И, поступив на спортфак липецкого пединститута, мне пришлось и тренера выбирать из «Буревестника» — было такое студенческое спортобщество. Казалось бы, на фоне Бориса Владимировича кто угодно будет выглядеть бледно, что называется «и труба пониже, и дым — пожиже». Поначалу я тренировался самостоятельно, благо осенью соревнований не было, но сошёлся с бегунами из группы Лошкарёва и довольно скоро стал заниматься под его руководством. Удивительно, но и Лошкарёв, и Суринов, а так же многие другие наши тренеры по лёгкой атлетике – Геннадий Колесников, Александр Пажитных, Юрий Антонов – родом из Грязей. Малая Родина одна, а по питомцам об этом и не подумаешь. Во всяком случае, «душа нараспашку» Суринов абсолютно не походил на жёсткого, предельно целеустремлённого Колесникова.

Юрий Евгеньевич Лошкарёв оказался совсем другой закваски. При нынешнем президенте отношение к питерским истокам накладывает отпечаток лишь на бурный карьерный рост. В прошлом веке Ленинград – С.Петербург оставлял след в душах – в виде интеллигентности во всех проявлениях: уважительности к окружающим, тактичности, начитанности, в поведении. Не знаю, может быть, мой новый тренер всё вышеперечисленное впитал с молоком матери, но мне казалось, что именно годы учёбы в ведущем спортивном институте страны – питерском, имени Лесгафта — оставили такой добрый след. Доброжелательность, ум, высочайший профессионализм. Очень притягательной оказалась способность увлечь премудростями тренировочного процесса. Дело действительно непростое, но ненавязчивые беседы, специальная литература не могли не заинтересовать.

Восемь лет работы, регулярно на пределе возможностей, предъявляют серьёзные требования не только к физическим кондициям, но и к психологическому микроклимату в коллективе. Да, именно в коллективе. Разные, взрослые уже люди работают на пределе возможностей, не всегда в идеальных условиях, вдали от дома и каждый требует внимания, потому что думает только о собственном успехе. И ученики со сложными характерами и неумеренными амбициями – Николай Пушилин, Ольга Корнеева, Владимир Требунских. А тренер один. И благодаря ему внутренняя напряжённость никогда не выходила на уровень, мешающий главному – работе. А работать учились у тренера. У меня, например, тренировка в спринте, у Пушилина на длинных отрезках, у Корнеевой что-то своё. В общем, одновременно заниматься не получается. Привычное дело – Лошкарёв на стадионе с каждым. От разминки до заминки. А были ещё горные тренировки, это когда в гору бегаем и прыгаем. Только, когда мы впервые приходили на нужный нам склон где-нибудь под Сочи или около Иссык-Куля, были уверены, что нужные отрезки отмерены, а тропки более-менее расчищены — тренер постарался. И так три раза в день. И эти дни – круглый год. И больше половины года — на сборах.

А когда после ударных тренировок со штангой, 20–30 километровых кроссов по асфальту или объёмной прыжковой работы «забивались» мыщцы, Юрий Евгеньевич становился массажистом. И очень хорошим — нам было с кем сравнивать.

Лошкарёв перелопачивал огромное количество литературы. Помню, он тщательно изучал и книгу знаменитого америнского тренера по плаванию Каунсилмена, и постоянно добывал изданные тиражом до сотни экземпляров пронумерованные методические сборники с почти секретным грифом «для служебного пользования».

Спорт не любит компромиссов в виде отвлечений на развлечения. Но – молодость то же требует внимания. Как найти компромисс? Частенько в этот процесс вмешивается тренер. В виде дежурства по вечерам у гостиницы. В виде наказаний и запретов на всё, вплоть до того, что нельзя смеяться за неделю до соревнований, мол, расслабляет – да, бывало и такое. Лошкарёв никаких карательных мер не применял, но и не помнится, что бы кто-то не то что пропустил, но и даже опоздал бы на тренировку.

Сейчас приятно вспомнить маршруты. Конец зимы – сбор в Москве. Неделя дома и вперёд: Киргизия – Закарпатье – Сочи. В феврале уехали, в мае вернулись. После — летняя соревновательная карусель. А у тренера семья, маленькая Лариска. И мы, бывшие нередкими гостями в его 8- метровой молодожёнке, удивлялись обилию литературы – специальной, художественной и, конечно, детской. Со сборов, особенно из Киргизии, привозили буквально ящики книг. И с Лошкарёвым было интересно обсудить – он много читал, имел свой взгляд на вещи. И регулярно сам приносил почитать интереснейшие книги.

Так, именно с его подачи, я впервые познакомился, например, с великолепной Франсуазой Саган. Её удивительные «Здравствуй, грусть!», «Немного солнца в холодной воде» очаровали меня, 18-летнего. Не раз перечитывал эти вещи, потом книгу перечитали все мои друзья и знакомые, а после книга как-то у кого-то застряла. А мудрый тренер сделал вид, что не заметил потери. Сейчас, почти через тридцать лет каюсь – книга пропала, и к хозяину не вернулась и по моей вине.

…И вот Лошкарёву шестьдесят. Он всё такой же — бодрый, рассудительный и добрый. По-прежнему готовит бегунов, и я уверен, они любят и уважают его. Так, как любили и уважали его мы. С юбилеем, Тренер. Здоровья, счастья, удачи. И спасибо за всё!

,

мастер спорта СССР,

чемпион России 1979–1980гг.

июль, 2003